Иглой — в сердце Питера

Среди интеллигенции Петербурга кипят страсти, 10 октября люди готовятся выйти с протестом на площадь. Их противники разбрасывают фальшивые листовки с символикой «Яблока», грубой орфографической ошибкой и сообщением о митинге 7 октября. Известные деятели искусства высказывают свои позиции, порой довольно неожиданные. Например, Никита Михалков поддерживает протестующих, а Борис Стругацкий оказался на стороне их противников… Так о чём шумят народные витии? Почему 400-метровое здание «Газпром нефти» вызвало такие страсти?

Формальных аргументов против новостройки хоть отбавляй. Высотный кодекс Петербурга (есть у нас и такой документ) запрещает строить на этом месте рядовые здания выше 48 метров, а доминанты — выше 100 метров. Газовики лениво отбрехиваются, выдвигая несерьёзные или противоречивые доводы. Например, элементарный подсчёт показывает, что при средней высоте сооружения всего 37 метров они могли бы разместить всех своих 11 тыс. сотрудников на выделенной территории. Впрочем, если бы даже им не хватало площади, то неужели город, готовый пожертвовать своим историческим обликом, не подкинул бы «Газпрому» несколько дополнительных гектаров земли? А уж построить несколько домов 37-метровой высоты будет во много раз легче и дешевле, чем 403-метровую башню. Особенно на слабом петербургском грунте. Но в чём глубинные причины? Почему обе стороны так упорно стоят на своём и не могут пойти навстречу друг другу?

Трудно говорить про мотивы А. Миллера и его коллег. Вряд ли их главная цель состоит в том, чтобы получить при строительстве что-то лично себе. Наоборот, сам скандал, участие иностранных проектировщиков, бдительное око возмущённой общественности усложняют разбазаривание средств. На рядовой стройке распил денег пошёл бы просто и легко, по накатанной дорожке. Скорее всего, ими руководят высшие мотивы — им нужен символ своей власти над Петербургом, в три с лишним раза превышающий высоту нынешней главной доминанты города (высота шпиля Петропавловского собора — 122 метра). Смею предположить, что строительство «Охта центра» могло быть с успехом заменено переименованием Петербурга в Газпромбург или ещё чем-нибудь в том же духе.

Гораздо легче понять городских чиновников. Если у них есть какие-то чувства к родному городу, то надо думать, что им самим никак не близка идея строительства 400-метровой «кукурузы», но возможность потери значительной части доходов города пугает их гораздо больше. Хотя есть утверждения Б. Вишневского, что реальный вклад «Газпром нефти» в городской бюджет не превышает 7—8%, и тогда позиция городских властей приобретает несколько иной окрас.

Но почему протестуем мы? Никакие денежные расчёты «Газпрома» и городских властей неизвестны, даже точное положение «Охта центра» и бывшей шведской крепости Ниеншанц ХVII века (фундамент которой должен быть уничтожен подземным газпромовским гаражом) далеко не все смогут показать на карте города. Что заставляет каждого неравнодушного петербуржца (ленинградца) протестовать против нового строительства? Почему никого не убеждает столь красивый пример Эйфелевой башни, ставшей ныне одним из основных символов Парижа?

Чтобы понять подспудные мотивы коренных петербуржцев-ленинградцев, надо задать жёсткий и нелицеприятный вопрос — а в чём вообще заключается необычайная ценность Петербурга, о которой написано столько романов, путеводителей, стихов и песен? Для жителя Советского Союза (и многих жителей нынешней России), никогда не бывавшего в Европе и не видевшего шедевров европейского классицизма и барокко, Петербург был в прямом смысле окном в Европу, единственной возможностью увидеть многомиллионный город, построенный в европейском стиле. Ну а что может привлечь тех, кто там бывал (в первую очередь туристов из той же Европы)?

Как известно, Санкт-Петербург основан в 1703 году, и по возрасту он уступает не только Афинам и Риму, но и всем сколько-нибудь известным архитектурным достопримечательностям Европы и России. Более того, он является одним из самых новых среди крупнейших городов мира, в частности, он моложе Нью-Йорка, Мехико, Рио-де-Жанейро и др. В городе нет пирамиды Хеопса, Парфенона, Колизея, Кёльнского собора, Нотр-Дам де Пари, Тадж-Махала и т.д. Ни одно из зданий Петербурга (давайте честно признаемся в этом себе самим) не считается первым, порождающим новый архитектурный стиль либо ...